С Ричардом Бареттом мы встретились в кафе. Беседовать с ним было одно удовольствие, пока разговор не зашёл о его увлечении - Гамлете и Шекспире.

Чем больше Баретт говорил о Гамлете и Офелии, Клавдии и Гертруде, тем больше я убеждался в том, что у этого известного актёра не все дома. Меня это не удивляло. Я давно подметил, что небольшое умопомешательство является профессиональной болезнью многих актеров.

- Пятнадцать лет играю Гамлета, - бормотал Ричард Баретт, глядя куда-то вдаль поверх моего плеча.- Играю? Нет, не играю. Я живу ролью. Я не играю Гамлета, я - есть Гамлет. Наконец-то до меня дошло, что единственный способ правильно сыграть принца Датского - вжиться в роль, превратить театральное действо в реальность...

Я слегка растерянно кивнул, и он продолжал:

- Пятнадцать лет я шёл к тому, чтобы показать миру настоящего Гамлета. Через месяц на Бродвее моя премьера. Это будет эпохальное событие в жизни театра.- Заметив на моих губах скептическую улыбку, он спросил: - Надеюсь, вы слышали о миссис Маккалло? - Вопрос был чисто риторический. Кто же в Чикаго не знал эту богатую вдову, главного мецената в нашем городе. - Мой проект заинтересовал её, и она согласилась выделить необходимые деньги...

Ричард увидел красивую стройную девушку, приближающуюся к нашему столику, и неожиданно замолчал.

- Какой приятный сюрприз... - начал он.

- Так я тебе и поверила, - усмехнулась незнакомка. - Наверное, забыл, что пригласил меня на обед?

Девчонка была молода и ослепительно красива. Я бы даже сказал - вызывающе красива.

- Моя протеже, мисс Голди Коннорс, - представил её Баретт.

Голди я вспомнил после того, как она улыбнулась, блеснув золотым зубом. Этот зуб был хорошо известен не только репортёрам, но и фараонам. Я удивлённо посмотрел на актёра, не понимая, что их может связывать.

- Рада познакомиться, - прогнусавила девчонка после того, как я представился.- Надеюсь, не помешала?

- Садись, - Ричард Баретт придвинул стул. - Извини, что всё так получилось. Я хотел позвонить и предупредить о том, что не смогу прийти...

- Хватить сочинять! - От её усмешки у меня по спине пробежал холодок. - Ты обещал, что мы будем репетировать...

- Мисс Коннорс хочет стать актрисой, - с натянутой улыбкой пояснил Баретт. - По-моему, у неё есть кое-какие способности.

- Кое-какие способности?- тут же набросилась на него Голди.- Ты обещал дать мне хорошую роль! Как же её зовут?.. Ах да, Офелия.

- Конечно. - Он торопливо взял её руку. - Но здесь не место...

- Ну так назначь место и перестань водить меня за нос. Ясно?

Не знаю, как Баретту, мне всё было ясно. Я встал и откланялся.

- Извините, но мне пора возвращаться в редакцию. Спасибо за интервью.

После того, как номер с моей статьёй о Баретте разошелся на "ура", главный редактор отправил меня к нему за новым интервью, поручив узнать побольше подробностей о миссис Маккалло и нью-йоркской премьере. Ричард снимал комнату в грязном жилом доме. Однако моим надеждам узнать интересные подробности о миссис Маккалло не суждено было сбыться.

У двери комнаты актёра я услышал громкие голоса и остановился.

- Через неделю у тебя премьера на Бродвее, - бушевала Голди Коннорс,- а ты заливаешь, что для меня нет роли. Думаешь, я ничего не знаю? Чёрта с два!

- Я хотел сделать тебе приятный сюрприз...

- Хорошенький сюрприз! - возмущённо взвизгнула Голди.- Хочешь бросить меня ради этой старой перечницы, с которой крутишь любовь?

- Не впутывай в это миссис Маккалло, - робко попросил Ричард.

Голди зло расхохоталась, и я представил, как сверкает её золотой зуб.

- Значит так, мистер Ричард Гамлет Баретт! Слушай меня внимательно. Обещал роль в "Гамлете" - теперь изволь выполнять обещание.

- Голди, ты ничего не понимаешь,- взмолился Ричард.- Это же Бродвей! Я всю жизнь ждал этого шанса и не могу рисковать. Ведь ты ещё неопытная...

- Неопытная!.. Если не хочешь рисковать кое-чем другим, немедленно иди к этой богатой дряни и расскажи всё о наших отношениях.

- Но Голди...

- Завтра вечером я уезжаю вместе с тобой и с подписанным контрактом в Милуоки. В нём чёрным по белому будет написано, что я играю в твоем бродвеевском спектакле. Понятно? Это моё последнее слово!

- Хорошо, ты победила! - сдался Ричард Баретт. - Будет у тебя роль.

- И учти, настоящая роль! Я не собираюсь быть статисткой.

- Хорошо, у тебя будет самая настоящая роль.

Решив, что сейчас не лучшее время для интервью, я ушёл...

Через день после отъезда Баретта в Милуоки владелица дома, в котором он снимал комнату, почувствовала, что к неприятным запахам в грязном коридоре примешивается ещё один. Новый "аромат" привел её к комнате актёра. Пожилая женщина открыла дверь и увидела большой сундук, в котором Ричард хранил театральные костюмы и который он решил оставить в Чикаго.

Заглянув в сундук, домовладелица закричала и помчалась звонить в полицию. Когда мне сказали, что в комнате Баретта нашли труп, я бросился на место происшествия.

- Этого следовало ожидать, - воскликнул я, увидев в сундуке обезглавленное женское тело.

- Чего именно?- спросил сержант-детектив Гордон Эметт, с которым мы уже не раз встречались при подобных обстоятельствах.

Я рассказал о разговоре, подслушанном несколько дней назад в коридоре. Мы помчались на железнодорожный вокзал и взяли билеты на восьмичасовой экспресс в Милуоки, где в этот вечер Ричард Баретт должен был играть Гамлета. Это был его последний спектакль перед премьерой в Нью-Йорке.

- Не может быть, - изумлённо пробормотал Эметт после того, как я поделился с ним своими соображениями. - Он что, сумасшедший?

- Сумасшедший, - подтвердил я.- Не забывай, что премьера на Бродвее - дело всей его жизни.

- Может, ты и прав, - не стал спорить сержант. - Но где доказательства?

В десять часов вечера мы уже были в Милуоки. В четверть одиннадцатого вышли из такси у служебного хода театра "Дэвидсон". Ещё через пять минут стояли за кулисами и смотрели на сцену.

Спектакль начался ровно в четверть девятого, как о том было объявлено в афишах. Мы попали к началу пятого действия: возле разрытой могилы стояли два могильщика, Горацио и Гамлет.

Первый могильщик нагнулся и протянул Гамлету череп. Тот поднёс его к свету и сказал:

- Бедный Йорик. Я знал его, Горацио...

Ричард медленно повернул череп, и в свете прожекторов блеснул золотой зуб...