"Священный мастодонт" французского кинематографа, актёр, сыгравший в 170 фильмах, славящийся своей вспыльчивостью, непосредственностью - и в поведении, и, скажем так, в выражениях, - Депардье буквально ошеломляет своей искренностью, независимостью и, в то же время, какой-то кошачьей осторожностью. Когда Депардье входит в комнату, пространство видимым образом изменяется: воздух начинает пульсировать, стены, пол, потолок словно смыкаются в точку и исчезают; кажется, что законы физики - школьной физики - перестают работать. Зато начинают функционировать законы магнетизма выдающейся личности. Жерар постоянно в центре внимания, он перескакивает с одной темы на другую, ругается, задаёт риторические вопросы. Его слова, жесты удивляют, волнуют - и заставляют восхищаться. Но вот он на секунду замирает, обводит всех взглядом. "Бордель! Банда бездельников! - рычит он. - Мы здесь собрались работать или трепаться?" Интервью начинается...

- Вы не завидуете тем комикам, которые просто выходят на сцену и заставляют всех смеяться?

- Пожалуй, да. Они в чём-то счастливцы - им неведомо, что такое играть.

- Вы снялись в стольких фильмах. Интересно, помните ли вы все свои роли?

- Честно признаюсь, иногда я забываю, когда и где снимаюсь (смеётся). Однако мне, наверное, это можно простить, - ведь я рекордсмен фильмографии.

- Неужели все роли вам были по душе?

- Надо правдиво смотреть на вещи. Лично я люблю жизнь во всех её проявлениях. Я могу заниматься виноделием, резать свинью, сниматься в кино с немного большой или меньшей пользой для себя - я всегда стараюсь отдавать себе отчёт в своих поступках, - но я не знаю, что такое хороший фильм. Да, да, именно так; может, я и разбираюсь в людях, а вот в кино... Всё-таки я актёр. Я снимаюсь, - это моя работа.

- Ага, значит вы знаете себя самого. Как же вы оцениваете свои недостатки и достоинства?

- Иногда можно услышать, что мой главный недостаток - это то, что я не умею играть в гольф, однако люблю давать советы игрокам (смеётся). А вот достоинства... Наверное, то, что я в конце концов научился правильному отношению к своим поклонникам. Когда я общаюсь с ними, уделяю им время, я, таким образом, намного лучше защищён от них, чем когда пытаюсь от них скрываться. И вообще, главный секрет нашей профессии прост: чем больше ты открываешь себя, тем больше себя защищаешь.

- Жерар, трудно поверить, что вы собираетесь уходить из кино...

- Игра не должна мешать жить. Если Обеликс мне опротивеет, продюсеры осточертеют, то я просто уйду из фильма. Стоит ли продолжать сниматься в 6-7 фильмах в год, когда уже столько сыграно? Да, быть может, я заработаю немного денег, снявшись в том или ином сериале, - это сейчас модно, - но делать то, что мне навязывают, - нет, никогда. Раньше я иногда поступал так, но тогда я был просто болваном. Впрочем, сейчас, слава богу, мне попадаются хорошие люди, потому я и продолжаю работать.

- Так зачем вообще думать об уходе? Может, есть другие причины? Может, неладно что-то стало в "киношном королевстве"?

- Да, в нынешней киноиндустрии все деньги крутятся в телевидении и в Голливуде. Всё меньше остаётся людей вроде Кена Лоа или Клода Шаброля, режиссёров снимающих "другие" фильмы. Кино, фактически, закончилось и умерло. Кто сейчас ходит в кинотеатры? Дети. Те, кому за 30 предпочитают просиживать штаны возле телевизора.

- Что вы думаете о событиях в предместьях Парижа?

- Все говорят: "Им нечего терять", а я задаю себе вопрос: "Почему им нечего заработать?" А если серьёзно, то всё это - результат болота, в котором увязли наши европейские политики. По сравнению со всеми остальными, Саркози (министр внутренних дел Франции. - Ред.) - единственный человек, который действительно занимается своим делом.

- Какие у вас есть ещё интересы помимо кино?

- Больше всего мне бы хотелось вести жизнь ремесленника: выращивать виноград и делать вино. Не поверите, как это здорово! И у меня есть своя мечта:
я стремлюсь постичь секреты виноделов прошлых поколений. Нет, я не против современных технологий, но мне кажется, что старые традиции вдохнули бы в них душу. И потом, знаете, среди того немногого, что меня радует на белом свете - стакан, наполненный до краёв молодым вином из моего виноградника. Да!