В то время как вершины всех хит-парадов занимают безутешные "Танцы Минус", "Ночные Снайперы", "Сплин" и прочие "рокеры", прорыв такой необычной команды, как "Ундервуд", стал поистине приятной неожиданностью. Негрузящие тексты, грамотно сделанная веселая музыка, необычный вокал - это и есть "Ундервуд".

– Ваш дебют в самом начале нового тысячелетия можно счесть символом того, что такая ироничная музыка, как ваша, в новом веке наконец-то сменит бесконечную хандру "русского рока"?

Владимир Ткаченко: Мне кажется, что от этой грусти никуда не уйти. Святая обязанность каждого русского рокера - хандрить. Хандрить, "сплинить" и "ДДТить". Мы рок-н-ролл любим, но, видимо, география наша такова, что у нас больше радости, больше музыкального веселья. Если мы и переходим на минорные лады, то исключительно с музыкальной точки зрения, но никак не с душевной.

Максим Кучеренко: Мы территориально далеки от хандры. C ней ведь надо соприкасаться. Все эти питерские, свердловские и прочие северные люди не только слышат, но еще и видят своих артистов. Они же все такие доступные, их можно потрогать, с ними можно даже выпить, что, конечно, рождает большую привязанность. А мы обо всем этом только наслышаны...

– А кого вам довелось не только послушать, но и "потрогать", если можно так выразится?

Макс: Олега Скрипку трогали.

Володя: Да, и Олега Гаркушу. Я слабо разбираюсь в русском роке. Есть много групп, которые мы уважаем, но понять не можем. Я понимаю, что "ЧайФ", ДДТ и "Танцы Минус" - это очень хорошие группы, я их уважаю, но мне, честно говоря, непонятно, о чем они поют. Мы, видимо, сделаны из другого теста. Мы пишем другую музыку.

Макс: Понятно, что сейчас с песнями, ну если не кризис, то, по крайней мере, затруднение. Дублируются тематики, интонации, герои и образы. Постоянно работает какая-то машина взаимозаменяемости. Нам тоже иногда бывает сложно писать песни, но мы намеренно уходим от определенной тематики и создаем этакий винегрет. Главное - коснуться эмоций, обнаженного настроения и ритма.

– Кстати, о героях. Самая раскрученная на данный момент ваша песня "Гагарин, я вас любила", написана от женского лица. Если я не ошибаюсь, от лица жены Гагарина...

Макс: есть такая версия.

– Но мне всякий раз, когда я слышу эту песню, кажется, это - исповедь ракеты Юрия Алексеевича. А какие самые необычные герои и персонажи встречаются в ваших песнях? И не приходило ли вам в голову написать песню от лица неодушевленного предмета?

Володя: Это сложно. Я в детстве очень любил творчество Тарковского и, пересмотрев все его фильмы, читал много критики о них. И узнал, что он хотел снять фильм "Солярис" с не человеческой точки зрения. То есть он не хотел быть человеком-режиссером, снимая "Солярис". Когда было готово больше половины материала, он все забраковал, поняв, что так снимать фильмы абсолютно нереально. Потому что ты живой человек, и все твои эмоции должны быть живыми. Спеть песню от имени самовара или утюга - это, должно быть, забавно, но мы этого пока не пробовали. А герои песен у нас самые разнообразные. Там есть и исторические персонажи, например, матрос П.П. Кошка - герой обороны Севастополя, великий шпион Рихард Зорге, Мерилин Монро; встречаются и литературные персонажи: есть песня об Офелии, есть о Гумберте и Лолите. А есть песни просто о людях, которые сконцентрировали в своем образе множество разных характеров. Вот буквально вчера мы с Максимом написали песню, которая называется "Гастарбайтер". Ты знаешь, что такое "Гастарбайтер"?

– Нет, понятия не имею. Что-то медицинское?

Володя: Нет, это немецкое слово. "Гаст" - это гость, а "арбайтен" - работа. Гастарбайтер - это человек, который приезжает в другой город, предположительно в столицу, на работу.

Макс: Лимита, по-русски. Получился такой концентрированный дневник нашей жизни за последние девять месяцев. Метафорический такой дневничок.

– А то, что происходило с вами в эти девять месяцев, соответствует вашим представлениям о том, КАК все это будет?

Макс: У нас, честно говоря, не было никаких представлений. Мы ехали сюда без четкой уверенности, что ухватимся здесь руками, и эти руки перерастут в корни. Сейчас все больше уверенности, в том, что мы по пояс уже здесь; вместе с тем очень хочется домой, а выехать мы не можем из-за работы. Мы сейчас соскучились по дому, много об этом говорим, думаем, мечтаем выступить в любимом Симферопольском клубе "Два капитана".

– Насколько мне известно, когда вы собрались ехать в Москву, вы решили "покончить с любительщиной". В чем же выражалась "любительщина" группы "Ундервуд"?

Володя: В течение пяти лет состав "Ундервуда" был абсолютно любительским, то есть мы играли со студентами. Было желание продвинуть "Ундервуд" на более профессиональный уровень. Хотелось, чтобы с нами играли профессиональные музыканты, а музыка была с четкими аранжировками и четкой подачей. 

Макс: Мы не хотим, чтобы мы идентифицировались с какой-то дилетантщиной. Мы и сейчас учимся, общаемся с разными музыкантами, слушаем мудрых людей.

– У вас были какие-то планы насчет того, как поступить, если на "Снегирях" на вас не обратили бы внимания?

Макс: Мы бы организовали на "Снегирях" санитарный пропускной пункт. Следили бы за личной гигиеной. 

Володя: Измеряли бы вес и давление артистов до концерта и после концерта, делали бы эхо-энцефалограммы. Изучали явления физиологии артистов и влияние выступлений на их организмы. Можно было бы писать научные статьи в журналы, например, в "Таврический журнал психиатрии" и "Киевский журнал знеболивання та реанимации".

– Вы, как самые медицински подкованные музыканты или как самые музыкальные врачи, откройте секрет, является ли музыка лекарством?

Макс: Для нас - да.

Володя: А я думаю, и для слушателей тоже.

– И от чего она лечит?

Володя: Она лечит от тупости, лени, снобизма и депрессии. Это самое худшее, что может быть. Но депрессия, так или иначе, присутствует в любом человеке, потому что все люди одинаково несчастны, а моменты счастья - очень маленькие, хрупкие и возникают не всегда. Мы и песни-то наши пишем в моменты счастья. У нас с Максимом с 1995 года было 60 общих моментов счастья, - мы написали 60 песен.

– А как из этого количества песен будет происходить отбор для готовящегося альбома? Вы уже знаете, каким он будет?

Макс: У нас есть продюсер, есть много материала... В общем, целая система.

Володя: Насчет того, каким он будет, могу сказать одно, - он не будет концептуальным, мы соберем в нем просто хорошие песни. А концепция будет лишь языковой и мелодической. Но когда мы закончим работу над альбомом, я, например, не стану никого оценивать и по крайней мере год его не буду слушать. Только на концертах иногда поиграю.

Макс: Ну и я с ним тоже поиграю немножко.